ТРИ СЛОЖНОСТИ ПРАКТИКУЮЩЕГО ПСИХОЛОГА,  ИЛИ ПОЧЕМУ СПЕЦИАЛИСТАМ БУДЕТ ПОЛЕЗЕН  КУРС «ПСИХИАТРИИ ДЛЯ ПСИХОЛОГОВ»  из блога Артем Рыжов

ТРИ СЛОЖНОСТИ ПРАКТИКУЮЩЕГО ПСИХОЛОГА, 
ИЛИ ПОЧЕМУ СПЕЦИАЛИСТАМ БУДЕТ ПОЛЕЗЕН 
КУРС «ПСИХИАТРИИ ДЛЯ ПСИХОЛОГОВ» 

 

Дорогие коллеги! В этом сообщении я бы хотел обозначить три специфические 
трудности, которые я обнаруживаю во время ведения своего авторского курса 
«Психиатрия для психологов». Для удобства я буду озвучивать их от первого 
лица, так как обычно они формулируются специалистами во время обучения.

ПЕРВАЯ СЛОЖНОСТЬ: «Я НЕ ЗНАЮ КАК ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ»

Замечали ли вы, что после посещения какого-либо тематического 
семинара, например, по работе с психологической травмой, вы начинали с 
удивлением обнаруживать, что среди ваших клиентов есть те, кто переживает 
кризисы развития, связанные с травмой, разыгрывает в терапии свой 
травматический опыт, «внезапно» вспоминает эпизоды, связанные с 
травматическим опытом? Травма на какое-то время становится, на языке 
гештальта, "фигурой" в вашей практике. Значит ли это, что до этого в вашу 
практику не приходили клиенты с психологической травмой или эта тема просто 
резко, случайно и неожиданно возникла сразу у нескольких клиентов в терапии? 
Думаю, нет. 
Я часто вижу, что на семинарах по психиатрии у моих коллег-психологов 
возникают озарения по поводу тех феноменов, с которыми они сталкивались в 
своей повседневной практике, но не придавали этому значение. 
Плохое настроение, заторможенность, нарушение аппетита, молчаливость 
видятся как набор феноменов, которые не складываются в депрессивный 
синдром. Сбивчивость, спутанность, нелинейность коммуникации не вызывают 
интереса в плане дифференциации речевой хаотичности вследствие 
эмоционального возбуждения и структурных расстройств мышления при 
психозе, или наоборот, при обнаружении вязкости в деталях, застревании на 
одной тематике, специалист может «проскочить» обсессивность мышления или 
проявления психоорганического синдрома. 
Я ни в коем случае не считаю, что практикующий психолог должен быть 
асом психиатрии. Нет, скорее он должен быть как хороший музыкальный 
инструмент «настроен» на клинику, открыть свое внимание и чувствительность 
к этим аспектам диагностики. И если у него появляются сомнения, тогда есть 
выбор: клиническая супервизия, направление к доверенному врачу-психиатру, 
наблюдение состояния и конкретных симптомов в динамике, одним словом, 
открывается пространство для творческого подхода в терапии. 
Подводя итог этой части можно вспомнить о том, что «в начале было 
Слово». Мы осознаем, что нечто существует, если знаем как оно называется. А 
если мы признаем, что это существует, значит у нас есть выбор как с этим 
обращаться. 

ВТОРАЯ СЛОЖНОСТЬ: «ЕСЛИ Я ЗНАЮ КАК ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ, 
ЗНАЧИТ, Я ЗНАЮ ЧТО ЭТО»

Если с первым пунктом все относительно понятно, то эта сложность 
может вызвать недоумение. Между тем, спросите у ваших знакомых, что такое 
стыд и вина, в чем их различие? Я уверен, что большинство не смогут ясно 
ответить на этот вопрос. 
Нюанс в том, что большинство широко используемых психиатрических 
терминов стали использоваться в повседневной речи настолько часто, что 
создалось негласное социальное соглашение относительно «понимания» того, 
что они означают. Но это «понимание» на практике оказывается набором 
штампов, интроектов и общебытовых суждений: невроз, депрессия, истерия, 
психоз. В эти слова часто хаотически вкладываются все имеющиеся у 
специалиста знания, полученные из всевозможных источников. 
Это создает иллюзию компетентности в вопросах психиатрии, делает 
работу неэффективной в силу того, что в терапии применяется однотипный 
подход, без учета нюансов психодинамики и деталей состояния пациента. 
Так, например, важно сначала понять как развивается депрессия, какие 
причины привели к этому состоянию – лежит ли в основе утрата ценности себя 
или смысла жизни, или пусковой фактор – реальная или фантазийная утрата 
объекта привязанности во внешнем мире, или же мы обнаруживаем интроекцию 
плохих качеств идеализируемой фигуры, с которой важно остаться в слиянии? 
Или же вы замечаете, что депрессия протекает циклично, примерно в одни и те 
же равные промежутки времени, наталкивая на мысль о биологическом, 
сезонном компоненте? Все это требует точного, дифференцированного подхода 
в терапии и применения правильной тактики. С этими и другими темами мы 
работаем на курсе «Психиатрия для психологов». 

ТРЕТЬЯ СЛОЖНОСТЬ: ЕСЛИ Я ЗНАЮ ЧТО ЭТО, ЗНАЧИТ, Я ЗНАЮ ЧТО 
С ЭТИМ ДЕЛАТЬ

Спасает ли ребенка от удара током знание, что круглая штука в стене с 
двумя дырочками посередине называется "розеткой", и в ней есть нечто, что 
называется "током"? Вероятно, но не всегда. 
Практический опыт и понимание как с этим обращаться могут 
оградить профессионала от ошибок в практике и от «сгорания» на работе. 
Для этого в рамках обучения предусмотрены обязательные часы 
супервизии и практические упражнения к каждой разбираемой теме, где 
психологи могут на практике отработать техники и полученный теоретический 
материал. 
Это не институтский курс психиатрии, адаптированный для психологов, 
который предлагают в большинстве подобных программ. Это глубокое 
погружение в личный и практический опыт, где теория стоит на службе у 
практики, а не наоборот. 

Искренне буду рад поделиться и обменяться с Вами опытом! До встречи 
на моем курсе «Психиатрия для психологов»! 

С уважением, кандидат мед. наук, 
психотерапевт, Антон Ежов