Блог ArtemRyzhov

ТРИ СЛОЖНОСТИ ПРАКТИКУЮЩЕГО ПСИХОЛОГА, 
ИЛИ ПОЧЕМУ СПЕЦИАЛИСТАМ БУДЕТ ПОЛЕЗЕН 
КУРС «ПСИХИАТРИИ ДЛЯ ПСИХОЛОГОВ» 

 

Дорогие коллеги! В этом сообщении я бы хотел обозначить три специфические 
трудности, которые я обнаруживаю во время ведения своего авторского курса 
«Психиатрия для психологов». Для удобства я буду озвучивать их от первого 
лица, так как обычно они формулируются специалистами во время обучения.

ПЕРВАЯ СЛОЖНОСТЬ: «Я НЕ ЗНАЮ КАК ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ»

Замечали ли вы, что после посещения какого-либо тематического 
семинара, например, по работе с психологической травмой, вы начинали с 
удивлением обнаруживать, что среди ваших клиентов есть те, кто переживает 
кризисы развития, связанные с травмой, разыгрывает в терапии свой 
травматический опыт, «внезапно» вспоминает эпизоды, связанные с 
травматическим опытом? Травма на какое-то время становится, на языке 
гештальта, "фигурой" в вашей практике. Значит ли это, что до этого в вашу 
практику не приходили клиенты с психологической травмой или эта тема просто 
резко, случайно и неожиданно возникла сразу у нескольких клиентов в терапии? 
Думаю, нет. 
Я часто вижу, что на семинарах по психиатрии у моих коллег-психологов 
возникают озарения по поводу тех феноменов, с которыми они сталкивались в 
своей повседневной практике, но не придавали этому значение. 
Плохое настроение, заторможенность, нарушение аппетита, молчаливость 
видятся как набор феноменов, которые не складываются в депрессивный 
синдром. Сбивчивость, спутанность, нелинейность коммуникации не вызывают 
интереса в плане дифференциации речевой хаотичности вследствие 
эмоционального возбуждения и структурных расстройств мышления при 
психозе, или наоборот, при обнаружении вязкости в деталях, застревании на 
одной тематике, специалист может «проскочить» обсессивность мышления или 
проявления психоорганического синдрома. 
Я ни в коем случае не считаю, что практикующий психолог должен быть 
асом психиатрии. Нет, скорее он должен быть как хороший музыкальный 
инструмент «настроен» на клинику, открыть свое внимание и чувствительность 
к этим аспектам диагностики. И если у него появляются сомнения, тогда есть 
выбор: клиническая супервизия, направление к доверенному врачу-психиатру, 
наблюдение состояния и конкретных симптомов в динамике, одним словом, 
открывается пространство для творческого подхода в терапии. 
Подводя итог этой части можно вспомнить о том, что «в начале было 
Слово». Мы осознаем, что нечто существует, если знаем как оно называется. А 
если мы признаем, что это существует, значит у нас есть выбор как с этим 
обращаться. 

ВТОРАЯ СЛОЖНОСТЬ: «ЕСЛИ Я ЗНАЮ КАК ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ, 
ЗНАЧИТ, Я ЗНАЮ ЧТО ЭТО»

Если с первым пунктом все относительно понятно, то эта сложность 
может вызвать недоумение. Между тем, спросите у ваших знакомых, что такое 
стыд и вина, в чем их различие? Я уверен, что большинство не смогут ясно 
ответить на этот вопрос. 
Нюанс в том, что большинство широко используемых психиатрических 
терминов стали использоваться в повседневной речи настолько часто, что 
создалось негласное социальное соглашение относительно «понимания» того, 
что они означают. Но это «понимание» на практике оказывается набором 
штампов, интроектов и общебытовых суждений: невроз, депрессия, истерия, 
психоз. В эти слова часто хаотически вкладываются все имеющиеся у 
специалиста знания, полученные из всевозможных источников. 
Это создает иллюзию компетентности в вопросах психиатрии, делает 
работу неэффективной в силу того, что в терапии применяется однотипный 
подход, без учета нюансов психодинамики и деталей состояния пациента. 
Так, например, важно сначала понять как развивается депрессия, какие 
причины привели к этому состоянию – лежит ли в основе утрата ценности себя 
или смысла жизни, или пусковой фактор – реальная или фантазийная утрата 
объекта привязанности во внешнем мире, или же мы обнаруживаем интроекцию 
плохих качеств идеализируемой фигуры, с которой важно остаться в слиянии? 
Или же вы замечаете, что депрессия протекает циклично, примерно в одни и те 
же равные промежутки времени, наталкивая на мысль о биологическом, 
сезонном компоненте? Все это требует точного, дифференцированного подхода 
в терапии и применения правильной тактики. С этими и другими темами мы 
работаем на курсе «Психиатрия для психологов». 

ТРЕТЬЯ СЛОЖНОСТЬ: ЕСЛИ Я ЗНАЮ ЧТО ЭТО, ЗНАЧИТ, Я ЗНАЮ ЧТО 
С ЭТИМ ДЕЛАТЬ

Спасает ли ребенка от удара током знание, что круглая штука в стене с 
двумя дырочками посередине называется "розеткой", и в ней есть нечто, что 
называется "током"? Вероятно, но не всегда. 
Практический опыт и понимание как с этим обращаться могут 
оградить профессионала от ошибок в практике и от «сгорания» на работе. 
Для этого в рамках обучения предусмотрены обязательные часы 
супервизии и практические упражнения к каждой разбираемой теме, где 
психологи могут на практике отработать техники и полученный теоретический 
материал. 
Это не институтский курс психиатрии, адаптированный для психологов, 
который предлагают в большинстве подобных программ. Это глубокое 
погружение в личный и практический опыт, где теория стоит на службе у 
практики, а не наоборот. 

Искренне буду рад поделиться и обменяться с Вами опытом! До встречи 
на моем курсе «Психиатрия для психологов»! 

С уважением, кандидат мед. наук, 
психотерапевт, Антон Ежов